И не мозоль ладони кумовством
Обновлено: 29.04.2024
бивает строки, пользуясь переносом (enjambement), но сохраняя при этом ударйость реплик.
Контрасты и противоречия имеют место и в монологических высказываниях героев. Когда Отелло начинает верить клевете Яго, его охватывают мучительные сомнения:
Видит бог, я верю — Моя жена невинна, и не верю; Я верю — ты мне предан, и не верю,
( I I I , 3, 383. МЛ)
Как помнит читатель, нечто подобное испытывал Троил, увидя Крессиду с Диомедом (см. стр. 382—383).
Примеры соединения противоположностей.
В «Как вам это понравится» старый слуга Адам, отметив достоинства своего молодого господина Орландо, вместе с тем предостерегает его:
Вы знаете, есть род люден, которым Их доблести являются врагами.
Вот так и вы: достоинства все ваши — Святые лишь предатели для вас.
В «Мере за меру» герцог, переодетый монахом, долго убеждает приговоренного к казни Клавдио, что в конечном счете смерть — благо. Клавдио отвечает весьма двусмысленно:
Благодарю смиренно. Я все понял.
В стремленье к смерти нахожу я жизнь. Ища же смерти — жизнь обрящу. Пусть же Приходит смерть!
( I I I , 1, 41. ТЩК)
Гамлет говорит матери: «Из жалости я должен быть жесток» (III, 4, 178. МЛ).
В «Цимбелине» верный слуга Пизанио обманывает своего господина, он не выполняет его приказа убить Имогену и говорит о себе:
Во имя верности я изменяю И лгу, чтоб честным быть.
Речи такого рода приближаются к сентенции — изречению, содержащему меткие наблюдения, нравственные правила и мудрые суждения. Шекспир вложил в уста персонажей множество изречений, из которых потом составили целые сборники. Ограничусь одной пьесой, чтобы показать, насколько густо порой наполняет Шекспир речи персонажей сентенциями. В «Гамлете» чуть ли не все склонны выражать свои мысли сентенциями. Цитирую речи подряд, но отделяю одну сентенцию от другой:
Кто отрицает в вас любовь к отцу?
Но всякую любовь рождает время, И время же, как подтверждает жизнь, Решает, искра это или пламя.
В самом огне любви есть вещество, Которое и гаснет от нагару.
Непостоянна качеств полнота
ч И погибает от переполненья.
Что хочется, то надо исполнять, Пока не расхотелось: у хотенья Не меньше дел и перемен на дню,
Чем рук, и планов, и голов на свете.
Когда же поздно, нечего вадыхать. Как слезы с перепою эти вздохи.
К о р о л е в а (Гамлету)
Так создан мир: живущее умрет И вслед за жизнью в вечность отойдет.
Семейство Полония в этой сцене обнаруживает удивительную общность манеры речи.
Природа, зрея, умножает в нас Не только мощь и статность: с ростом храма Растет служенье духа и ума.
Великие в желаниях не властны.
(О Г а м л е т е )
Он в подданстве у своего рожденья,
Он сам себе не режет свой кусок, Как прочие.
От выбора его Зависят жизнь и здравье всей державы.
Тебе он говорит слова любви, То будь умна и верь им лишь настолько,
Насколько он в своем высоком сане Их может оправдать.
И взвесь, как умалится честь твоя, Коль ты поверишь песням оболыценья, Иль потеряешь сердце, иль откроешь
Свой чистый клад беспутным настояньям.
И хоронись в тылу своих желаний, Вдали от стрел и пагубы страстей.
Любая девушка щедра не в меру, Давая на себя взглянуть луне. ..
Для клеветы ничто и добродетель.
Червь часто точит первенцев весны, Пока еще их не раскрылись почки. ..
И в утро юности, в росистой мгле,
Тлетворные опасны дуновенья.
Будь осторожна: робость — лучший друг.
Враг есть и там, где никого вокруг.
эту дюжину афоризмов Офелия отвечает одним,
Не поступай со мной, как тот лжепастырь, Который кажет нам^тернистый путь На небеса, а сам, вр'азрез советам, Повесничает на стезях греха И не краснеет.
Появляется глава семьи, и, послушав его напутствие Л а э Р т у , мы можем догадаться, у кого научились говорить сентенциями сын и дочь.
Держи подальше мысль от языка, А необдуманную мысль от действий.
Будь прост с другими, но отнюдь не пошл.
Своих друзей, их выбор испытав, Прикуй к душе стальными обручами, Но не мозоль ладони кумовством С любым бесперым панибратом.
В ссору Вступать остерегайся; но, вступив, Так действуй, чтоб остерегался недруг.
Всем жалуй ухо, голос — лишь немногим; Сбирай все мненья, но свое храни.
Шей платье по возможности дороже, Но без затей — богато, но не броско: По виду часто судят человека.
В долг не бери и взаймы не давай, Легко и ссуду потерять, и друга, А займы тупят лезвие хозяйства.
Но главное: будь верен сам себе; Тогда, как вслед за днем бывает ночь, Ты не изменишь и другим.
Эти советы иногда ставят в упрек Полонию: дескать, мысли его пошлы. Не берусь судить о них с точки зрения морали, а с точки зрения драматической любопытно следующее: Лаэрт не способен усвоить поучения отца. Полоний отлично понимает сына и отправляет через некоторое время нарочного, проверить, как поживает его сынок за границей. Самое примечательное, однако, то, что в пьесе все же есть персонаж, который ведет себя так, как будто слышал советы Полония, и это, как ни странно, — Гамлет.
Изречения Шекспира обретают еще больший смысл, когда мы убеждаемся, что они не просто для красного словца, а характеризуют личность говорящего, обостряют драматизм ситуации. Читатель, конечно, и сам помнит, что два изречения, едва ли не самых популярных, произнесены в этой трагедии:
Подгнило что-то в датском королевстве.
Есть многое на свете, друг Горацио, Что и не снилось философии твоей.
Риторика шла об руку с логикой. И мы находим у Шекспира применение силлогизмов, то есть логических построений, в самых неожиданных местах.
Одно ведь имя лишь твое — мне враг, А ты — ведь это ты, а не Монтекки. Ведь это не рука, и не нога, И не лицо твое, и не любая
Часть тела. О, возьми другое имя!
Что в имени? То, что зовем мы розой, — И под другим названьем сохраняло б Свой сладкий запах! Так, когда Ромео Не звался бы Ромео, он хранил бы Все милые достоинства* свои Без имени. Так сбрось же это имя!
Оно ведь даже и не часть тебя. Взамен его меня возьми ты всю.
Читатель вспомнил, конечно, что эти слова Джульетта произносит ночью у окна, после того, как узнала, что полюбившийся ей юноша происходит из враждебной семьи Монтекки. Девочку Джульетту не иначе, как обучали логике домашние учителя, потому что она рассуждает по всем правилам силлогистики: имя не есть сам человек, название не определяет сущности предмета; значит, имя Ромео и его принадлежность к семейству Монтекки не мешают быть юноше прекрасным; для полного счастья надо лишь не считаться с тем, что он Монтекки. Вывод Джульетты: она готова полностью отдаться любви к Ромео.
Аргументированное выражение мысли часто встречается у Шекспира. Персонажи постарше Джульетты любят порассуждать сами с собой по разным вопросам. Клавдий и Макбет — об убийстве и его последствиях, Гамлет — о назначении человека и о сущности жизни, а также смерти. Весь монолог, произносимый датским
принцем при виде войск Фортинбраса, представляет собой логическую философему, которую я позволю себе расчленить по пунктам:
1. Как все кругом меня изобличает
И вялую мою торопит месть!
2. Что человек, когда он занят только Сном и едой? Животное, не больше.
3. Тот, кто нас создал с мыслью столь обширной, Глядящей и вперед и вспять, вложил в нас Не для того богоподобный разум, Чтоб праздно плесневел он.
4. То ли это Забвенье скотское, иль жалкий навык Раздумывать чрезмерно об исходе, — Мысль, где на долю мудрости всегда Три доли трусости, — я сам не знаю.
5. Зачем живу, твердя: «Так надо сделать», Раз есть причина, воля, мощь и средства, Чтоб это сделать.
6. Вся земля призер; Вот это войско, тяжкая громада, Ведомая изящным, нежным принцем, Чей дух, объятый дивным честолюбьем,
Смеется над невидимым
Обрекши то, что смертно и неверно,
Всему, что могут счастье, смерть, опасность,
Так, за скорлупку.
Кто не встревожен малою причиной,
Но вступит в ярый спор из-за былинки,
Когда задета честь.
Я, чей отец убит, чья мать в позоре, Чей разум и чья кровь возмущены, Стою и сплю, взирая со стыдом,
Как смерть вот-вот поглотит двадцать тысяч, Что ради прихоти и вздорной славы Идут в могилу, как в постель, сражаться За место, где не развернуться всем, Где даже негде схоронить убитых?
9. О мысль моя, отныне ты должна Кровавой быть, иль прах тебе цена!
Монолог Гамлета четко распадается на отдельные завершенные мысли. В первой части он ставит вновь главный вопрос своей жизни — задачу мести. Войска, идущие на войну, напоминают принцу, что он еще не вступил в бой. Здесь определена тема, волнующая Гамлета, и мысль о мести составит подтекст всего последующего рассуждения.
Однако во второй части Гамлет ставит общий фило-
софский вопрос, как будто не имеющий
теме, — вопрос о назначении человека. Он
него утверждением, что нельзя просто существовать. Че-
ловек— разумное существо и обязан пользоваться разумом для того, чтобы жить осмысленной жизнью.
Но мысль не обязательно влечет за собой действие. Наоборот, бывает, что мысль открывает человеку столько опасностей на его пути, что в нем исчезает способность к действию. Такова идея третьей части. Вспомним, что эта мысль уже была у Гамлета (III, 1, 84).
После этого Гамлет от общих рассуждений возвращается к самому себе и своему положению. Он осуждает свое бездействие и перечисляет обстоятельства, в силу которых должен перейти наконец к осуществлению мести. Во-первых, надо отомстить убийце отца; во-вторых, действовать его побуждает не только долг, но и искрен-
в-третьих, у него достаточно
задачу, — у него сила льва йе-
менского (I, 4, 83); в-четвертых, Гамлет, по его словам, знает и средства, дающие возможность покончить с Клавдием. В шестой части рассуждения Гамлет оценивает пример, какой дает ему Фортинбрас. У норвежского принца другое побуждение к действию — не месть, а честолюбие. Во имя его он сам идет на риск и обрекает опасности свое многотысячное войско. Гамлет характеризует Фортинбраса как решительного человека.
В седьмой части Гамлет возвращается к философскому осмыслению фактов. Если во второй части речь шла о назначении человека вообще, то здесь развивается тема чести и решается проблема: надо или не надо действовать? Ответ Гамлета недвусмыслен: мелочи жизни не стоят внимания, но если задета честь, то надо действовать со всей решительностью.
Отсюда прямой ход опять к положению самого Гамлета. У Фортинбраса нет настоятельной причины для действия, у Гамлета она есть: «отец убит», «мать в позоре»,— задето больше, чем честь, а он медлит и бездействует. Теперь в размышлении Гамлета сливаются воедино оба факта, которые послужили поводом для размышления: его бездействие и действенность Фортинбраса. Гамлету становится ясно, что он имеет гораздо больше оснований для борьбы и должен перейти к действию. Это и выражено в кратком, но энергичном заключении пространного рассуждения героя.
Гамлет произносит монолог в самый неподходящий момент развития событий. Ведь его увозят в Англию, и он не может знать, удастся ли ему вернуться и — когда? Иначе говоря, практическая возможность осуществления мести в момент произнесения монолога почти полностью отсутствует. С точки зрения логической композиции драмы, монолог не только не нужен, он просто противоречит Есему, что происходит. Гамлету надо думать не о мести, а о том, как спастись от Клавдия. В данный момент ему следовало бы скорее поразмышлять на тему «быть или не быть».
Но мы знаем, действие шекспировской драмы не всегда поддается логической мотивировке. Монолог Гамлета важен для пьесы в целом. Это как раз случай такого рода, о котором речь шла выше, — устами Гамлета говорит вся трагедия, а она, как известно, трагедия мести. Монолог героя развивает главный мотив трагедии — идею мести. Но делается это так, что перед нами продолжается и раскрытие характера героя.
Мы рассмотрели структуру монолога с точки зрения
логики развития мысли героя. Теперь посмотрим
в плане общих задач, которые риторика ставила
Цель, ради которой произносится каждая речь, достигается тремя средствами убеждения слушателей. Пер-
Телемское аббатство — первая утопия, созданная французской литературой. Телемское аббатство описано Франсуа Рабле в первой книге романа «Гаргантюа и Пантагрюэль», в главах с LII по LVII.
В XVI веке Франсуа Рабле в своем романе «Гаргантюа и Пантагрюэль» использовал слово «Thélème», французский аналог греческого глагола θέλημα. Так называлось аббатство, обитатели которого руководствовались принципом «делай, что желаешь» (fais çe que voudrais — фр.) в произведении Франсуа Рабле. Франсуа Рабле был монахом францисканцем, а позже бенедиктианцем и жил в XVI столетии. Со временем он оставил монастырь и начал изучать медицину в Лионе в 1532 году. Именно там он и написал «Гаргантюа и Пантагрюэль» и ещё несколько подобных книг. Повесть рассказывает о приключениях гиганта Гаргантюа. История написана в экстравагантном, сатиричном и даже юмористическом ключе. Однако за юмором скрывается утопическая идея нового общества.[10]
В книге Рабле рассказывает о Телемском аббатстве, построенном гигантом Гаргантюа. Этим произведением Рабле высмеивает институт монашества. Телемское аббатство Рабле строилось по принципам, противоположным принципам монашества[11].
Многие исследователи считают, что Франсуа Рабле писал свое произведение исключительно с христианской точки зрения, хотя по многим пунктам он не был согласен с церковью.[17] Александр Поцетто из Колледжа Святого Франциска Саленского в Аллентауне (США) считает, что на взгляды Рабле сильно повлиял Мартин Лютер. Он проводит много параллелей между Рабле и Франциском Саленским.[21] М. А. Скреч, исследовавший творчество Рабле, находит, что он высмеивает православие.[19] Другой источник свидетельствует, что Рабле высмеивает церковь Мартина Лютера и реформаторов:
«Неформальность встреч адептов Телемского Аббатства Рабле показывает его согласие с Эразмом, который осуждал формализованный ритуал Римской Католической Церкви и называл его „иудейским“. Многие гуманисты и реформаторы отвергли ежедневное фиксированное и общеконфессионное празднество тайной вечери, называя это идолопоклонничеством. По мнению исследователей, Рабле считал, что мессу должны заменить дружеские встречи пантагрюэльцев между собой, сопровождаемые „хлебом“ и „вином“» .[20]
Эрих Ауэрбах в 1946 году не согласился ни с одним мнением предшествующих ему исследователей и написал о взглядах Рабле со своей точки зрения:
«Это не оппозиция христианству, но свобода видения, чувства и мысли, которая входит в непрерывную связь со всеми остальными вещами и которая действует в согласии с миром и его богатством разнообразия. В одном можно быть уверенными: Рабле имеет четкую позицию и эта позиция, будучи, на первый взгляд, анти-христианской, для него является проявлением сущности добра и естественного течения жизни».
Брат Жан просит создать аббатство, не похожее ни на какое другое. Поэтому в Телемском аббатстве нет окружающей его стены, нет никакого расписания, в него принимают только «таких мужчин и женщин, которые отличаются красотою, статностью и обходительностью»[1]. Женщинам запрещено избегать мужского общества, аббатство можно покинуть в любое время. Вместо обетов целомудрия, бедности и послушания его обитателям «надлежит провозгласить, что каждый вправе сочетаться законным образом, быть богатым и пользоваться полной свободой»[2]. И вообще, единственное правило устава аббатства гласит «Делай, что хочешь»[3]! Ему же соответствует название аббатства, которое происходит от греческого слова θέλημα, что значит «воля, желание».
Аббатство и его обитатели представляют собой самый что ни на есть утопический идеал. Роскошное здание аббатства насчитывает «девять тысяч триста тридцать две жилые комнаты, при каждой из которых была своя уборная, кабинет, гардеробная и молельня. »[4]. Помимо книгохранилищ и галерей с фресками оно имело ристалище, ипподром, театр, бассейн, бани, парк со зверями, сад с плодовыми деревьями и манежи для игры в мяч[5]. Под стать аббатству (в переводе Н. Любимова «обитель») и те, кто там живёт:
Все это были люди весьма сведущие, среди них не оказалось ни одного мужчины и ни одной женщины, которые не умели бы читать, писать, играть на музыкальных инструментах, говорить на пяти или шести языках и на каждом из них сочинять стихи и прозу. Нигде, кроме Телемской обители, не было столь отважных и учтивых кавалеров, столь неутомимых в ходьбе и искусных верховой езде, столь сильных, подвижных, столь искусно владевших любым родом оружия; нигде, кроме Телемской обители, не было столь нарядных и столь изящных, всегда веселых дам, отменных рукоделиц, отменных мастериц по части шитья, охотниц до всяких почтенных и неподневольных женских занятий.
24. Отец и сын в трагедии «Гамлет» (Полоний и Лаэрт) Возможно, недостаточно для полного ответа.
Первая из речей Полония наиболее значительна, и произносит он ее внушительно. Это его знаменитые наставления сыну о том, как надо вести себя в обществе и на людях:
Держи подальше мысль от языка,
Л необдуманную мысль - от действий.
Будь прост с другими, но отнюдь не пошл.
Своих друзей, их выбор испытав,
Прикуй к душе стальными обручами,
По не мозоль ладони кумовством
С любым бесперым панибратом. В ссору
Вступать остерегайся, но, вступив,
Так действуй, чтоб остерегался недруг.
Всем жалуй ухо, голос - лишь немногим;
Сбирай все мненья, но свое храни.
Шей платье по возможности дороже,
Но без затей, - богато, но не броско:
По виду часто судят человека;
Л у французов высшее сословье
Весьма изысканно и чинно в этом.
В долг не бери и взаймы не давай;
Легко и ссуду потерять и друга,
А займы тупят лезвие хозяйства.
Но главное: будь верен сам себе;
Тогда, как вслед за днем бывает ночь,
Ты не изменишь и другим.
Советы Полония имеют давнюю традицию, начиная с античной Греции. В современной Шекспиру Англии было много подобных предписаний. Примеры этого есть в письмах высокопоставленных и знатных лиц эпохи Шекспира, а также в сочинениях современников Шекспира Джона Лили, Томаса Лоджа, Роберта Грина. Полоний учит, как соблюдать достоинство в обществе, где каждый живет сам по себе, стремясь к своей выгоде. Почти каждое из предписаний проникнуто недоверием к людям и рекомендует осторожность в общении е окружающими. В целом весь этот кодекс житейских правил характерен для индивидуалистической среды. В нем совершенно отсутствуют элементы общественного или гражданского характера. Нет ни слова о сочувствии или помощи другим людям. Житейская «мудрость» Полония помогает увидеть его характер, взгляды на жизнь, отношение к людям.
Полоний, правда, не уверен в том, что Лаэрт выполнит его заветы, и посылает Рейнальдо проверить, как ведет себя сын в Париже. Есть, однако, в трагедии персонаж, который следует некоторым из советов Полония. Он скрывает свои мысли, прост с окружающими; к нему напрашиваются в друзья, но он хорошо разбирается в людях и умеет отличить притворство от искренности; остерегается раньше времени вступать в ссору, а потом действует так, что бояться его начинает недруг. Читатель уже догадался так ведет себя Гамлет!
Полоний, однако, верен тем понятиям, которым поучает сына. Его главная забота, чтобы сын и дочь соблюдали внешнюю честь и достоинство. Понятия Полония о чести иные, чем у Гамлета. Полонию достаточно внешнего ее соблюдения: не столько быть честным, сколько казаться им. Между его проповедью внешней добропорядочности и действительным поведением наблюдается резкое расхождение. Со своим подручным Рейнальдо Полоний откровенен. Поучая его, как узнать о поведении сына посредством лживых обвинений, он сводит свой урок к еще одному правилу, не вошедшему в «официальный» кодекс:
Приманка лжи поймала карпа правды;
Так мы, кто умудрен и дальновиден,
Путем крюков и косвенных приемов,
Обходами находим нужный ход.
Вот в чем существо «мудрости» Полония! Это мудрость царедворца, изощренного в интригах, идущего к цели не прямыми путями, умеющего действовать тайком, скрывая истинные намерения. Если гуманисты создали идеал «придворного» как человека большой культуры, то Полоний придворный реальный, такой, какими были приближенные монархов но нес времена. Еще раз надо обратить внимание на глубокие значения, таящиеся в шекспировском тексте. Слова Полонии- сентенция или афоризм, претендующие на обобщение. Для Полония вообще характерно выражаться поучительными фразами. Но в данном случае мы встречаемся с речью-бумерангом. Именно торопится с выводами и ошибается Полоний. Что же касается второй части его сентенции, то ее оправдывает не только горячность Лаэрта, но и поспешность Гамлета, причем его поспешный необдуманный удар оказался роковым для 11олония.
Еще одно изречение Полония должно привлечь наше внимание. Решив, что безумие Гамлета вызвано любовью к его дочери, Полоний изрекает:
Здесь точно исступление любви,
Которая себя ж убийством губит
И клонит волю к пагубным поступкам,
Как и любая страсть под небесами,
Бушующая в естестве.
Может будто царедворец согласен с мыслью Гамлета о том, что идеальный человек не должен быть рабом страстей. Гамлет мечтает о гармоничном человеке, а для Полония страсти - помеха в стараниях обеспечить успех и благополучие в свете, где каждый старается обмануть другого или использовать в своих целях. Шекспир вкладывает в уста Полония слова, ясно показывающие, чему он посвятил свою жизнь:
Свой долг и душу я блюду пред богом
И пред моим высоким королем.
Он советовал сыну быть верным самому себе и был в этом отношении последователен. Он служил своему монарху верой и правдой и, можно сказать, погиб на посту, приняв на себя удар, предназначавшийся королю.
Образ Панурга
Сообразно этимологии своего имени (др.-греч. πανοῦργος — «неразборчивый в средствах, способный на все; хитрый, коварный; плут, мошенник»), Панург обрисован очень изворотливым и пронырливым; он не пренебрегает плутнями, даже воровством, хвастает своей храбростью, а при случае первый трусит, отличается цинизмом и бесстыдством, думает лишь о своём благополучии, ведёт беспорядочную жизнь, лишён идеальных влечений, порой выказывает жестокость. Но, с другой стороны, он олицетворяет здравый смысл, наделён юмором и сатирической жилкой, искусно подмечает и осмеивает людские слабости.
Пантагрюэль встречает его в Париже, и с этой поры Панург играет видную роль в романе; его предстоящая женитьба делается поводом к знаменитому путешествию Пантагрюэля (сюда относится известный эпизод с «панурговым стадом», вошедшим в поговорку). Антипод Панурга в романе — брат Жан.
При создании типа Панурга Рабле отчасти подражал итальянскому писателю Фоленго (его макароническим поэмам). Некоторые критики (Теофиль Готье, Жебар) видели в Панурге поэта Франсуа Вийона — что едва ли справедливо; другие считают его предком Маскариля, Жиль Блаза и т. д.; Стапфер сравнивает его с Фальстафом.
Панург — один из центральных персонажей романа. Его имя означает «все могущий» или «все делающий». Согласно характеристике, которую дает Панургу Рабле, это «озорник, шулер, кутила, гуляка и жулик». Однако, перечисляя всевозможные пороки П., Рабле, который откровенно симпатизирует своему герою, его бьющей через край энергии и дерзкому неистребимому жизнелюбию, добавляет: «а в сущности, чудеснейший из смертных». П. становится другом Пантагрюэля, и вместе они составляют, как говорит Пантагрюэль, «неразлучную пару, как Эней и Ахат». Пародийно-комический характер этой пары подчеркивается их полным внешним несходством: рядом со своим другом великаном П., будучи среднего роста и нормального телосложения, кажется потешным карликом. Стихия П. — игра, которую он любит ради нее самой. Бескорыстная страсть к игре побуждает его совершать нелепые и безрассудные поступки, за которые он часто терпит жестокие побои и преследования. Но П. не унывает и живет, радуясь каждой минуте так, словно она — последняя. Когда Пантагрюэль после победы над дипсодами дарит другу поместье Рагу, беспечный П. проматывает все доходы с него на три года вперед. Пантагрюэль уговаривает его быть бережливее, но тот со смехом заявляет: «Будьте жизнерадостны, веселы и довольны — иного богатства мне не надобно». Парадоксальное поведение П., которому ненавистно все догматически косное, устоявшееся, трезвое и незыблемое, символизирует неустанный поиск человеческого духа, которому свойственно сомневаться во всем ради того, чтобы обрести еще большую глубину. Но эта глубина — не по ту сторону земной жизни, в ней нет ничего сухого и отвлеченного. Ибо вся полнота смысла, по мнению Рабле, состоит в том, чтобы наполнить каждый миг бесстрашным и всепобеждающим весельем, упраздняющим химеры унылой и мрачной схоластической серьезности. Именно так и поступают все его герои.
В произведениях В. Шекспира напрямую упоминаются только Гораций,
Аристотель и Г. Спенсер. Иногда прямо видно, что В. Шекспир
повторяет именно их мысли. Иногда отчетливо видно, что В.
Шекспир в своих произведениях приводит мысли других авторов, хотя
и не называет их имен. Часто можно найти доказательства, что
В. Шекспир намекает на мысли какого-то определенного
автора. Конечно, есть случаи странные и загадочные. Одним из таких
загадочных случаев являются слова шута в «Двенадцатой
ночи»:
. быть честным человеком и хорошим хозяином не хуже, чем прослыть
великим ученым. (IV, 2 перевод А.
Кронеберга)
Как бы не была мала вероятность этого, но такая фраза в
предшествующем «Гамлету» произведении провоцирует мысль о знакомстве В.
Шекспира со словами грека Вакхилида в песне Клеоптолему
Фессалийскому 12 :
В песне Липариону Кеосскому Вакхилид разъяснял:
И чтобы ни у кого не было сомнений, о какой истине он говорит,
Вакхилид в песне Аргею Кеосскому заметил:
Одинаковость мыслей В. Шекспира и Вакхилида можно проиллюстрировать
словами А.Эйнштейна: «У человечества есть все основания
ставить провозвестников моральных ценностей выше, чем
открывателей научных истин».
Сразу можно отметить, что вслед за А. Эйнштейном подавляющее
большинство людей вовсе не считает зазорным признавать, что они
руководствуются всем чем угодно, но только не правыми мыслями,
что и выражается в их способности прозревать будущее. Правда,
для таких людей нелегкой проблемой является выяснения
вопроса о том, как определить, чем на деле путеводствуется тот
или иной человек.
Но главное, в чем обнаруживается родство мыслей В. Шекспира и
Вакхилида, содержится в словах последнего, что путеводствоваться
правыми мыслями надо, «правя тем, что в твоих руках», то есть
во все времена и в любых условиях.
Но тут возникает одна проблема, на которую указывал уже Гомер в
«Одиссее» (II, 276):
Поэтому и В. Шекспир понимал, что связь времен осуществляют именно
«сыновья», но только не тогда, когда они, как он написал во
второй части «Генриха IV» (IV, 5), «грехи отцов творят на
новый лад». Понимая это, В. Шекспир, безусловно, должен был
думать о том, что надо делать, чтобы сыновья были лучше отцов.
Точно так же, как одним своим примером невозможно передать другому
свою способность мыслить диалектически, одним своим примером
невозможно помочь другому человеку, даже своему сыну, стать
человеком. Во всяком случае, как показывает пример Глостера
в «Короле Лире», да и самого Лира, с детьми людей все
обстоит вовсе не так просто, как с яблоками от яблони.
От «Генриха VI» до «Гамлета» утекло уже много воды. В. Шекспир уже
понял много больше Горация, некогда утверждавшего:
«Добродетель родителей — большое приданое». Поэтому в «Троиле и
Крессиде» (I, 3) он уже пишет по-другому:
В общем, все, что В. Шекспир понял, что он прочувствовал, еще и как
отец, потерявший единственного сына, все вылилось в
«Гамлете» в слова напутствия Полония отплывающему во Францию Лаэрту:
Если бы даже В. Шекспир ничего кроме этих строк не написал, уже одни
они могли бы образовать пьедестал вечного нерукотворного
памятника ему, уже века служащего укором всем отцам,
независимо от того, читали ли они В. Шекспира или не читали. Иоанн
Златоуст учил: «Нерадение о детях есть величайший из всех
грехов и в нем крайняя степень нечестия». И достигается эта
крайняя степень тогда, когда в напутствие детям говорят: «Иди
туда — неизвестно куда, за тем — неизвестно чем». А с какими
намерениями это делалось в одноименной сказке — известно
всем. А о тех, для кого после них — хоть потом, и говорить
нечего.
Естественно, чтобы отправляющиеся в самостоятельное плавание по
волнам жизни сыновья правильно и полностью восприняли подобные
шекспировскому заветы, их необходимо готовить к восприятию
этих заветов уже с детства.
Далее важно знать, что в подлиннике последние три строки начинаются
более энергично и более определенно: «This above all. — Это
превыше всего. » Затем уже следует: «to thine ownself be
true. ». И, очевидно, во всех этих трех строках содержится
то, о чем Эпитект говорил так: «Помни об общем принципе — и
ты не будешь нуждаться в совете». Ведь, очевидно, невозможно
заранее дать рецепты решений на все случаи жизни. Тем более,
что сыновьям придется решать уже новые задачи, которых не
решали их отцы.
Помятуя об указании Х. Холланда, объяснение смысла слов «будь верен
сам себе», и не только здесь, но и в сонете 123, можно найти
в словах первого бандита из «Тимона Афинского» (IV, 3):
«. there is no time so miserable but a man may be true.—
. нет такого ужасного времени, в какое человек не мог бы
оставаться человеком».
Таким образом, Полоний говорит Лаэрту: всегда будь человеком и строй
свои отношения с другими людьми соответствующим образом.
Но настоящий человек — это не стихийный человек, не случайное
совпадение «элементов». Настоящим человеком не становятся по
примеру, завету или подражанием. Подражанью вообще, как написал
В. Шекспир в пьесе «Бесплодные усилия любви»: «грош цена: и
собака подражает псарю, обезьяна — хозяину. ». Настоящий
человек — это человек сознательный. Он сознательно принимает
решение быть человеком. Поэтому он должен решать вопрос: «Быть
или не быть (можно и «жить или не жить») человеком?»
Вдобавок он должен решать, своевременно ли быть человеком.
Кстати, опять же, доказательства бывают и «от противного». Иногда
бывает достаточно, как это делает Ричард II, начать с
аргументов другой стороны:
Как справедливо заметил В. Шекспир в пьесе «Конец — делу венец» (IV,
3): «How mightily sometimes we make us comfort of our
losses!». Как мощно иногда мы создаем себе удобство из наших
потерь.
Свои главные слова В. Шекспир не всегда поручал говорить тем
персонажам, от которых подобные слова ждут скорее всего. Вот и
пояснение, над каким вопросом раздумывал Гамлет, дает не
благородный Кассио, а негодяй Яго:
«От нас самих зависит быть такими или иными. Наше тело — это сад,
где садовник — наша воля. Так что если мы хотим сажать в нем
крапиву или сеять латук, разводить иссоп и выпалывать тимиан,
заполнить его каким-либо одним родом травы или же
расцветить несколькими, чтобы он празднично дичал или же усердно
возделывался, то возможность и власть распоряжаться этим
принадлежит нашей воле. Если бы у весов нашей жизни не было чаши
разума в противовес чаше чувственности, то наша кровь и
низменность нашей природы приводили бы нас к самым извращенным
опытам. Но мы обладаем разумом, чтобы охлаждать наши неистовые
порывы, наши плотские влечения, наши разнузданные страсти»
(I, 3, перевод М. Лозинского). Кстати, этот
же подлец несколькими строками ниже еще и говорит о своем
понимании истины связи времен: «Есть много событий в утробе
времени, которые жаждут народиться».
То есть, опять же, В. Шекспир говорит здесь о том, что нельзя быть
человеком, не найдя предварительно разумного ответа на
вопрос, «Быть или не быть человеком?» А ответ на этот вопрос
невозможно дать, не решив предварительно вопроса о
своевременности такого решения. А дать доказательство того, что быть
человеком всегда своевременно, значит выбить главный козырь из
рук тех, кто решает человеком не быть.
В. П. Комарова в цитировавшейся книге замечала: «Однако в монологе
«Быть или не быть» идет речь о другом типе действия, которое
названо «enterprise». В сочинениях шекспировской эпохи это
слово означает, как правило, деяние, имеющее общественное,
политическое или государственное значение, это не поступок
частного лица, не просто личная месть. Гамлет говорит о
действии, которое влечет за собой общественные потрясения».
Действительно, как можно допускать мысль, что человек за несколько
эпизодов до этого монолога трижды (!) сказавший, что он
может расстаться со многим, «за исключением жизни, за
исключением жизни, за исключением жизни», может затем думать о
самоубийстве.
Кстати, самая элементарная логика должна была подсказывать
следующее. Если отец Гамлета был последним настоящим человеком, если
«ему подобных. уже не встретить», если «быть честным при
том, каков этот мир, — это значит быть человеком, выуженным из
десяти тысяч», то перед Гамлетом обязательно должен был
встать вопрос о своевременности быть человеком. Перед глазами
же самого Шекспира стоял пример еще более трагичный — живой
факел Д. Бруно. Это вспоминая его, В. Шекспир написал в
«Зимней сказке»:
Из всего сказанного ранее В. Шекспиром вытекает, что любое решение
любым человеком этого вопроса неизбежно сказывается на
развитии общества, которое и составляют люди, принимающие вроде бы
частные, касающиеся только их решения. Кстати, «Гамлет»
стал последним произведением В. Шекспира, в котором он
предъявлял претензии к времени.
Но уже в своих первых поэмах В. Шекспир указал и на одно из главных
качеств человека — его понимание необходимости участия в
делах общественных. «Как жалки только для себя усилья» —
написал он уже в поэме «Венера и Адонис». «Тебя не дело общее
волнует» — повторил он в поэме «Лукреция». Антоний в последних
строках «Юлия Цезаря» сказал о Марке Бруте:
В газете «Комсомольская правда» от 21 января 2000 г. в статье
«Сейчас я веду диалог с Бомарше, Наполеоном и Распутиным» Э.
Радзинский написал замечательные слова: «Крайне опасно долго не
понимать истину». И В. Шекспир тоже понимал это. Он понимал,
что только истиной можно «вычистить желудок грязный
испорченного мира». А истину сеют не делами — словами. А потому
нельзя быть человеком, не сея постоянно в обществе понимания,
что истинно в общем есть человек. Но он также понимал, что,
скажи он лишнее, необдуманное слово, и в костер пойдут все его
книги, в которых каждый чуткий к правде здравомыслящий
человек может найти ответы на возникающие у него вопросы.
Выражения В. Шекспира зачастую грубоваты. Приводить некоторые цитаты
было бы не деликатно. Но желающие всегда могут сами, читая
Шекспира, убедиться, что у В. Шекспира можно найти
подтверждение тому, что будет изложено в заключении.
В. Шекспир понимал, что решение не быть человеком — это всегда не
самостоятельное решение. Оно всегда на деле принимается с
оглядкой на мнения, суждения, опыт других людей, с оглядкой на
обычаи, условия, обстоятельства, последствия и великое
множество других факторов. То есть, таким решением человек всегда
как бы совершает некую сделку, попадает в некую зависимость,
а то и прямо в рабство. Именно подобное рабство имел в виду
В. Шекспир, когда писал в «Юлии Цезаре»:
Решение же быть человеком в любые времена, в любых обстоятельствах,
с любыми последствиями, — это всегда решение свободного
человека. Оно принимается на основе фактора единственного —
истины. Эта истина может быть найдена и другими. Но когда она
каждым человеком будет пропущена через сомнения и
доказательства, когда каждый человек убедится в логичности, связности,
закономерности вытекающих из нее выводов, когда каждый
человек увидит связь этих выводов с практикой, увидит вслед за
Гомером и Шекспиром, к чему ведет ее непонимание, тогда каждый
человек может сказать вслед за Сенекой: «Что истинно, то
мое».
Вместо послесловия
Э. Берджесс в книге «Уильям Шекспир. Гений и его эпоха» написал
замечательные слова: «Если Шекспир создает поэтическое прощание
(пьесу «Буря» — Авт.), он намерен показать,
что решение об уходе принято им самим, а не вызвано
ослаблением поэтической мощи. Отречение от буйного волшебства
сделано, пока волшебство еще обладает могучей силой».
Действительно, в «Буре» (II, 1) В. Шекспир дал понять, что пришло время ему
Пришло время ему совершить поступок, пролог которого следует искать
в его прошлых словах, которые он должен исполнить на деле.
Эти слова должно найти в «Венецианском купце»: «Как каждый глупец
может теперь острить и играть словами! Я думаю, что скоро
действительное остроумие будет выражаться в молчании и что
разговорчивость будет вменяться в заслугу только попугаям» (III,
5, перевод П. Вейнберга).
То есть В. Шекспир понял: любой человек, готовый сколько угодно
говорить на любую касающуюся человека тему, но только не о том,
что истинно в общем есть человек, или не думал о гомеровских
словах, что «пустословие вредно», или хочет в океане слов
утопить саму возможность того, что люди когда-нибудь
задумаются о необходимости такого понимания.
И В. Шекспир своей жизнью доказал, что он эти гомеровские слова
продумал до конца. Он сказал все, что должен был сказать. И
потому он замолчал.
Конечно, можно перестать писать, перестать говорить, но перестать
думать человеку невозможно. Поэтому, скорее всего, В. Шекспир
последние три года своей жизни готовился к изданию общего
тома своих произведений. И, может быть, именно он и написал
стихотворение, которое в издании in-folio 1623 года подписано
именем Хью Холланда. Ведь даже оксфордская «Шекспировская
энциклопедия» может сообщить о Х. Холланде только то, что он
был автором этого стихотворения.
12 Цитируется по книге «Античная лирика. Греческие поэты» Перевод с
древнегреческого.— Составление, вступительная статья,
примечания В. Е. Витковского.— М.: «РИПОЛ КЛАССИК», 2001.
В.Шекспир опасен для всех людей во многих отношениях. Прежде всего, естественно, каждый человек, который не прочитал хотя бы "Гамлета", невежественен уже по определению. Но, с другой стороны, каждый человек, который прочитал хотя бы "Гамлета", очень просто может нарваться на это же самое определение, если он ничего толком в "Гамлете" не понял. То же, что до сих пор никто ничего в "Гамлете" не понял, доказывается уже на одном простом примере.
В третьей сцене первого акта этой трагедии Полоний напутствует отплывающего во Францию Лаэрта следующими словами:
И в память запиши мои заветы:
Держи подальше мысль от языка,
А необдуманную мысль от действий.
Будь прост с другими, но отнюдь не пошл.
Своих друзей, их выбор испытав,
Прикуй к душе стальными обручами,
Но не мозоль ладони кумовством,
С любым бесперым панибратом. В ссору
Вступать остерегайся, но, вступив,
Так действуй, чтоб остерегался недруг.
Всем жалуй ухо, голос - лишь немногим:
Сбирай все мненья, но свое храни.
Но, главное: будь верен сам себе;
Тогда, как вслед за днем бывает ночь,
Ты не изменишь и другим.
Для тех, кто читал этот отрывок не в приведенном переводе М.Лозинского, а в переводе Б.Пастернака, можно привести и этот перевод:
Стань под благословенье
И заруби-ка вот что на носу.
Заветным мыслям не давай огласки,
Несообразным - ходу не давай.
Будь прост с людьми, но не запанибрата.
Проверенных и лучших из друзей
Приковывай стальными обручами,
Но до мозолей рук не натирай
Пожатьями со встречными. Старайся
Беречься драк, а сцепишься, берись
За дело так, чтоб береглись другие.
Всех слушай, но беседуй редко с кем.
Терпи их суд и прячь свои сужденья.
Всего превыше: верен будь себе.
Тогда, как утро следует за ночью,
Не будешь вероломным ты ни с кем.
В вычурном переводе Пастернака есть все-таки один очень важный момент. Последние три строки он начинает почти точно в соответсвии с оригиналом: "This above all.."
Конечно, смысл этих трех последних строк Шекспира несколько затемняет неточный перевод всеми переводчиками "Гамлета" слов Гамлета в диалоге его с Озриком во второй сцене пятого акта, которые можно прояснить на примере тоже до сих пор непонятой людьми узбекской пословицы: "Человек - зеркало человека".
Кстати, интересно, следующая узбекская пословица "Не говори, что волка нет, - он в овраге скрылся; не говори, что врага нет, - он под шапкой скрылся" тоже перекликается со словами Шекспира, которые, как модно было говорить на стыке ХХ и XXI веков в РФ, "озвучил" Лаэрт: "Враг есть и там, где никого вокруг".
И опять же, кстати, откровенное невежество всех участников дискуссии по поводу авторства шекспировского канона, естественно, читавших "Гамлета", доказывают слова Офелии, сказанные ею в ответ на приведенные слова Лаэрта: "Не будь как грешный пастор, что другим // Указывает путь тернистый. " Вот уж, действительно, права еще одна узбекская пословица: "Не будь сыном своего отца, будь сыном человека".
А до сих пор, возможно, так и не нашлось людей, считающих Шекспира своим "отцом" и учителем, поскольку, наверное, не было людей, которые бы посчитали приведенные слова Шекспира обращенными и к ним самим.
Но действительная трагедия Шекспира даже не в этом. Трагедия Шекспира заключается в том, что со смертью своего единственного сына он потерял человека, которому он мог бы и должен был бы прямо, ясно и точно раскрыть смысл слов, следующих за словами "Это превыше всего. ": "Ученик, не знавший учителя, под любую музыку пляшет" (тоже узбекская пословица).
Эзоп говорил: "Муза познается в театре, Киприда в постели, а ум человеческий в речах". Но он же добавлял: "Дайте мне свободу речи, чтобы мог я говорить, не боясь за себя!" Нетрудно заметить, что об этом же говорит и Жак в пьесе "Как вам это понравится". Шекспир знал, что Сократ говорил: "Заговори, чтобы я тебя увидел", но он превзошел Сократа еще и тем, что знал, о чем надо попросить сказать человека, чтобы увидеть этого человека во всей его "красе".
И важнейший урок "Гамлета" заключается в том, что полностью и всесторонне раскрыть сущность каждого, находящегося в возрасте Гамлета и Лаэрта (и Шекспира, к моменту написания им сонетов) человека можно, предложив ему сказать, какой завет он дал бы своему сыну, отправляющемуся в самостоятельное плавание по волнам жизни.
И нет ничего очевиднее, что подавляющее большинство людей, в этом отношении, окажется на деле банкротами, не дотягивающими не только до уровня Шекспира, но даже и до уровня считающегося людьми недалеким и не глубоким Полония.
Действительно, и сейчас еще, наверное, опасно напоминать всем людям, что думать надо раньше, чем действовать, но уж своим-то детям можно и должно внушать: "Когда в хосте начало, то в голове мочало". И самым ярким проявлением этого является то, что все люди делают детей раньше, чем думают о том, в чем состоит долг родителей.
Причем подавляющее большинство людей об этом вообще никогда не думает. И хотя это не очевидно, но именно поэтому подавляющее большинство людей живут не по своему "мнению", а под гнетом мнений других.
Кстати, главная для Шекспира трудность в "Гамлете", все необходимые предпосылки для создания которого уже были отражены в предшествующих "Гамлету" произведениях Шекспира, заключалась именно в определении возраста Гамлета.
Он, наверное, знал слова Солона: "В пору седмицы шестой укрепляется разум у мужа, // И необдуманных дел он уж не хочет свершать". Но, наверное, решающим аргументом для него был все-таки возраст Христа.
Впрочем, для Шекспира имел значение и его собственный опыт, поскольку его, в начале "слизанное" у Горация, мнение о том, что он должен оставить сыну, приведено уже в его пьесе "Генрих VI".
Естественно, было бы неверно сводить всю проблематику "Гамлета" только к затронутой теме, но, опять же, как говорит узбекская пословица: "Кто малого не понял - и многого не одолеет". И, очевидно, именно поэтому никто из читателей "Гамлета" не удосужился подумать о словах Полония, следующих за словами "Это превыше всего. ", и поискать разъяснение их смысла в "Гамлете" и в других произведениях Шекспира.
А это и является главным доказательством того, что сказано во втором предложении этой миниатюры.
Обращаем Ваше внимание, что в соответствии с Федеральным законом N 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» в организациях, осуществляющих образовательную деятельность, организовывается обучение и воспитание обучающихся с ОВЗ как совместно с другими обучающимися, так и в отдельных классах или группах.
Обращаем Ваше внимание, что c 1 сентября 2022 года вступают в силу новые федеральные государственные стандарты (ФГОС) начального общего образования (НОО) №286 и основного общего образования (ООО) №287. Теперь требования к преподаванию каждого предмета сформулированы предельно четко: прописано, каких конкретных результатов должны достичь ученики. Упор делается на практические навыки и их применение в жизни.
Мы подготовили 2 курса по обновлённым ФГОС, которые помогут Вам разобраться во всех тонкостях и успешно применять их в работе. Только до 30 июня Вы можете пройти дистанционное обучение со скидкой 40% и получить удостоверение.
Гостиная проходит вечером, в полумраке, при свечах. Участвуют дети, родители, учителя.
В роли ведущих выступают дети, сонеты исполняют и дети, и взрослые.
Начинается гостиная с музыки С.Прокофьева к балету “Ромео и Джульетта”.
Ведущие:
– Шекспир – одно из ярчайших имён мировой литературы. В творчестве великого драматурга и поэта – автора 37 пьес, 2 поэм, 154 сонетов – нашли широкое отражение характеры людей эпохи Возрождения.
– Глубокий гуманизм произведений, многосторонность образов, созданных Шекспиром, сделали его имя бессмертным.
– Шекспир – одно из тех чудес света, которым не перестаёшь удивляться : история движется гигантскими шагами, меняется облик Земли, а людям всё ещё нужно то, что создал этот поэт, отдалённый от нас несколькими столетиями. Чем более зрелым становится человек, тем больше открывает он глубин в творчестве Шекспира. Для тех, кто встречается с этим автором впервые, пусть сегодняшнее путешествие по страницам шекспировских произведений станет шагом в мир его поэтических образов. А тем, кто знает Шекспира, надеемся, будет радостна ещё одна встреча с гением, чьи произведения богаты и неисчерпаемы, как жизнь.
– Первую страницу нашей шекспировской книги мы назвали “Сонеты, сонеты…”
Не соревнуюсь я с творцами од,
Которые раскрашенным богиням
В подарок преподносят небосвод
Со всей землёй и океаном синим.
Звучит сонет № 76 “Увы, мой стих не блещет новизной” (муз. М.Таривердиева).
– Правда чувств – вот главный принцип Шекспира. Потому так впечатляюще всё то, что он написал. А его сонеты – поистине крик сердца.
Звучит сонет № 13 “Не изменяйся, будь самим собой.”
– В своих сонетах Шекспир провозглашает величие человека. Он славит в человеке здоровье, красоту, острый ум. Тревожит его одно : как бы эта красота не исчезла, поглощённая временем.
Звучат сонеты № 5 – “Украдкой время с тонким мастерством…”, № 22 – “Лгут зеркала, – какой же я старик!”, № 104 – “Не нахожу я времени примет…” в исполнении родителей и учителя.
– Немало сонетов посвящено даме. Возлюбленная Шекспира земная, из плоти и крови. Она как магнит притягивает к себе.
Звучат сонеты № 130 – “Её глаза на звёзды не похожи…”, № 94 – “Кто, злом владея, зла не причинит…”.
– О любви Шекспира, как он обрисовал её в своих сонетах, можно сказать словами А.С.Пушкина: “Ты любишь горестно и трудно”.
Звучит сонет № 87 – “Прощай! Тебя удерживать не смею”.
Исполняется сонет № 90 – “Уж если ты разлюбишь, – то теперь…” (муз. С. Никитина).
– Сегодня звучат сонеты в прекрасном переводе Самуила Яковлевича Маршака.
Звучит запись сонета № 40 – “Все страсти, все любви мои возьми…” в исполнении А. Пугачёвой.
– Следующая страница нашей книги – “Гимн любви”. “Ромео и Джульетта”.
Любовь – безумье мудрое: оно
И горечи, и сладости полно.
– “Ромео и Джульетта”– бессмертная трагедия о вечной любви. Шекспир столкнул чистую и безгрешную любовь с неустроенностью мира.
– Прекрасный итальянский городок Верона. Райский уголок, созданный, кажется, только для радости и счастья ; но нет покоя людям : они ссорятся, убивают друг друга, подчас неведомо из-за чего.
– И в этом мире расцвела любовь двух юных сердец. Ромео, увлечённый друзьями на бал – маскарад в дом Капулетти, впервые встречает Джульетту. Один взгляд на юную красавицу – и меркнет красота Розалинды перед этой новой звездой.
Две пары танцуют под “Прелюдию” Д.Тухманова стилизованный бальный танец.
Разыгрывается сцена 5, третьего акта (Джульетта и Леди Капулетти) трагедии “Ромео и Джульетта”.
Звучит фрагмент финала балета “Ромео и Джульетта”.
– Три юных жизни прервались в могильном склепе Капулетти – Ромео, Джульетты и столь же юного Париса, мечтавшего жениться на Джульетте. Смерть их трагична, но и прекрасна. Всё овеяно молодостью и красотой.
– В Вероне на кладбище и в наши дни показывают гробницу Джульетты. И многочисленные туристы не могут не посетить кладбище и не возложить цветы на могилы милых сердцу влюблённых.
– “Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте…”Эти слова написаны несколько столетий назад. Но повесть о Ромео и Джульетте оживает снова и снова в опере Гуно, увертюре П.И.Чайковского, скульптуре Родена, фильме Дзеффирелли, балете Сергея Прокофьева.
Звучит фрагмент музыки к балету, показываются слайды; читаются последние слова Ромео.
– Третья страница нашей шекспировской книги – “Злодейство и возмездие”. “Макбет”.
О звёзды, с неба не струите света
Во мрак бездонный замыслов Макбета…
– Признано, что “Макбет” – самая мрачная трагедия Шекспира. Реальные события, происходившие в Шотландии в одиннадцатом столетии, убийство короля Дункана и воцарение его убийцы Макбета, показаны Шекспиром с вихрем мистических сил – пляской, завыванием ведьм, олицетворяющих кровавый призрак зла.
– …Возмездье рукой бесстрашной чашу с нашим ядом подносит нам же… Это говорит Шекспир устами Макбета. Преступление совершено, начинается наказание. Оно – в терзаниях совести.
– Терзания Макбета начинаются с галлюцинаций, ему являются призраки, они садятся рядом во время пира, они кивают ему, грозят.
Исполняется монолог Макбета (акт 3, сцена 1)/
– Но существо трагедии вовсе не в том, что идёт борьба между кровавым королём Макбетом и его противниками, а в том, что некогда прекрасный и благородный человек, подлинный герой по своим личным качествам, попал под влияние дурной страсти; и властолюбие толкнуло его на множество кровавых преступлений.
Звучит монолог Макбета (акт 5, сцена 5).
– Следующую страницу мы назвали “Отверженные”. “Король Лир”.
Я увожу к отверженным селеньям,
Я увожу сквозь вековечный стон…
– Лир решил разделить государство на три части и отдать дочерям. При этом он проявляет слепоту и глухость, веря клятвенным и явно лицемерным признаниям старших дочерей. Их бессердечие проявилось, как только они получили независимость от отца и власть.
Вчерашний король был просто выброшен на улицу.
Инсценировка диалога Лира и шута из акта 1, сцены 5.
– В своей страшной беде Лир прозревает. Он забывает о своих собственных страданиях и проникается жалостью к обездоленным. Он возвысился до понимания вселенского зла, вселенских бед.
Ни слова более : пала связь времён!
Зачем же я связать её рождён ?
Показ слайдов с иллюстрациями к трагедии.
– Гамлет жил, как жили все люди его круга. Ум его в сущности спал., он не задумывался о том, что происходит в мире. У него был отец, здравствующий и преуспевающий король, которого он уважал; у него была мать, которую любил; у него были друзья, с которыми ему было легко и весело.
– И вдруг всё изменилось. Не стало отца, А мать становится женой другого. Всё рухнуло в сознании Гамлета. Ум его проснулся, вчерашний беспечный юноша стал взрослым.
Монолог Гамлета “Быть или не быть” на английском языке.
– Быть или не быть? – знаменитый гамлетовский вопрос. Мир человеческий ужасен, и сама жизнь сплетена из лжи, фальши и жестокости. Так что же делать, какое решение принять?
– Гамлет словно говорит со всем человечеством, выражая извечные проблемы, волновавшие всегда и всех.
Монолог Гамлета звучит на русском языке на фоне музыки И. Баха.
– Пьеса Шекспира – энциклопедия мудрости. Сколько ума и знания жизни открывает она нам в каждой строке. Послушайте, к примеру, суетливого и, кажется, недалёкого царедворца Полония, какие он даёт наставления сыну Лаэрту, отъезжающему во Францию.
– Держи подальше мысль от языка,
А необдуманную мысль – от действий.
Будь прост с другими, но отнюдь не пошл.
Своих друзей, их выбор испытав,
Прикуй к душе стальными обручами,
Но не мозоль ладони кумовством
С любым беспёрым панибратом.
В ссору
Вступать остерегайся, но, вступив,
Так действуй, чтоб остерегался недруг.
Всем жалуй ухо, голос – лишь немногим;
Сбирай все мненья, но свои храни.
В долг не бери и взаймы не давай;
Легко и ссуду потерять и друга,
А займы тупят лезвие хозяйства,
Но главное: будь верен сам себе…
– Мы открываем последнюю на сегодня страницу великой книги Шекспира – “В краю красоты и счастья”.
Благословенный край,
Пленительный предел…
– Комедии Шекспира – это пленительная сказка. Автор уводит нас от тревог и страхов, от страданья и бед, от коварства и зла, переполняющих жизнь, в мир красивых людей, в мир Шуток и весёлого смеха.
– Шекспировским комедиям присущ смех, но не осмеяние. Его комедии можно назвать праздничными, потому – то они рождают радость и веселье.
– Особенно прелестны шекспировские девушки, преданные в любви, стойкие в жизненной борьбе, тонкие в чувствах и остроумные в беседах.
Инсценировка отрывка из комедии “Укрощение строптивой” (диалог Катарины и Петруччо – акт 2, сцена 5 ).
– Комедия Шекспира добра в своей основе, как впрочем, и всё написанное им.
– Побывав в стране веселья и счастья, и мы надеемся, что всё не так уж плохо в нашем не очень благополучном мире.
– Думаем, все согласятся, что …Шекспир – всегда открытие.
– И прав был великий англичанин, говоря : “Ни мрамору, ни злату саркофага могучих сих не пережить стихов”.
Завершает гостиную исполнение сонета № 102 “Люблю, – но реже говорю об этом…” (муз. М.Таривердиева).
Читайте также: